Форум » Беседка » Домино (болталка №7) » Ответить
Домино (болталка №7)
nolty: Галь, твой случайный выход с форума можем развить и обыграть. выходим ВСЕ. одеваем маски. и заходим - ДРУГИМИ. потом поболтаем и посмотрим, кто кого узнает, что вообще получится. опять же для Дим Юрьича шанс (последнее 215-ое китайское предупреждение) побщаться буде таковое желание возникнет. есть, правда возможность потерять рейтинги, звания итд. но, с другой стороны, а оно нам надо? в общем, кто желает - присоединяйтесь.
Ирина: А у меня сегодня сынуля говорит. Мам а может больше не стоит девченок вперёд пропускать после урока, они так медленно выходят.Я говорю ну зато вы воспитанные джентельмены, раз девочек вперед пропускаете. На что он мне отвечает, ну тогда наверно на них не стоит орать быстрее! Я прямо чуть не упала. Ну и джентельмены! Они девочек пропускают и попутно орут на них быстрее!!! Мда, детки!!!
Галина : Ирина пишет: Ну и джентельмены! Они девочек пропускают и попутно орут на них быстрее!!! Мда, детки!!! А ты думала они их в реверансе пропускают?! Это как в Петрове и Васечкине,джентельменов навалом это стульев не хватает.
nolty: один. второй. третий. гости множатся! здрасьте всем! хоть кивните молча.
nolty: уже четвертый! со мной- пятеро.
Himmel: Здрасти nolty
nolty: Чё пришёл? В смысле - добро пожаловать.
nolty: прошу прощения, не поздоровалась сразу. кое-кого поцарапали. пришлось искать перекись-стрептоцид.
nolty: ну во-о-от! как брызнули. раз - и нет никого. ну и ладно.
Бантик: переделаю болталку в читалку. "Павел САНАЕВ ПОХОРОНИТЕ МЕНЯ ЗА ПЛИНТУСОМ Меня зовут Савельев Саша. Я учусь во втором классе и живу у бабушки с дедушкой. Мама променяла меня на карлика-кровопийцу и повесила на бабушкину шею тяжкой крестягой. Так я с четырех лет и вишу. Свою повесть я решил начать с рассказа о купании, и не сомневайтесь, что рассказ этот будет интересным. Купание у бабушки было значительной процедурой, и вы в этом сейчас убедитесь. КУПАНИЕ Начиналось все довольно мирно. Ванна журча наполнялась водой, температура которой была ровно 37,5. Почему так, не знаю точно. Знаю, что при такой температуре лучше всего размножается одна тропическая водоросль, но на водоросль я был похож мало, а размножаться не собирался. В ванную ставился рефлектор, который дедушка должен был выносить по хлопку бабушки, и два стула, которые накрывались полотенцами. Один предназначался бабушке, второй... не будем забегать вперед. Итак, ванна наполняется, я предчувствую "веселую" процедуру. - Саша, ты скоро? - спрашивает бабушка. - Иду! - бодро кричу я, снимая на ходу рейтузы из стопроцентной шерсти, но путаюсь в них и падаю. - Что, ноги не держат?! Я пытаюсь встать, но рейтузы цепляются за что-то, и я падаю вновь. - Ты так и будешь надо мной издеваться, проклятая сволочь?! - Я не издеваюсь. - Твоя мать мне когда-то сказала: "Я на нем отыграюсь". Так знай, я вас всех имела в виду, я сама отыграюсь на вас всех. Понял? Я смутно понимал, что значит "отыграюсь", и почему-то решил, что бабушка утопит меня в ванне. С этой мыслью я побежал к дедушке. Услышав мое предположение, дедушка засмеялся, но я все-таки попросил его быть настороже. Сделав это, я успокоился и пошел в ванную, будучи уверенным, что если бабушка станет меня топить, то дедушка ворвется с топориком для мяса, я почему-то решил, что ворвется он именно с этим топориком и бабушкой займется. Потом он позвонит маме, она придет и на ней отыграется. Пока в моей голове бродили такиемысли, бабушка давала дедушке последние указания насчет рефлектора. Его надо было выносить по хлопку. Последние приготовления окончены, дедушка проинструктирован, я лежу в воде, температура которой 37,5, а бабушка сидит рядом и мылит мочалку. Хлопья пены летят вокруг и исчезают в густом паре. В ванной жарко. - Ну, давай шею. Я вздрогнул: если будет душить, дедушка, пожалуй, не услышит. Но нет, просто моет... Вам, наверное, покажется странным, почему сам не мылся. Дело в том, что такая сволочь, как я, ничего самостоятельно делать не может. Мать эту сволочь бросила, а сволочь еще и гниет постоянно, вот так и получилось. Вы, конечно, уже догадались, что объяснение это составлено со слов бабушки. - Ногу вынь из воды. Другую. Руку. Выше подними, отсохла, что ли? Встань, не прислоняйся к кафелю. - Жарко очень. - Так надо. - Почему никому так не надо, а мне надо? - Этот вопрос я задавал бабушке часто. - Так никто же не гниет так, как ты. Ты же смердишь уже. Чувствуешь? Я не чувствовал. Но вот я чистый, надо вылезать. Облегченно вздохнув, я понимаю, что сегодн бабушка меня уже не утопит, и выбираюсь из ванной. Теперь вы узнаете, дл чего нужен был второй стул - на него вставал я. Стоять на полу было нельзя, потому что из-под двери дуло, а все болезни начинаются, если застудить ноги. Балансируя, я старался не упасть, а бабушка меня вытирала. Сначала голову. Ее она тут же завязывала полотенцем, чтобы гайморит не обострился. Потом она вытирала все остальное, и я одевался. Надевая колготки - синие шерстяные, которые дорого стоят и нигде не достать, - я почувствовал запах гари. Одна колготина доходила лишь до щиколотки. Сама ценная ее часть, та, которая образует носок, увы, догорала на рефлекторе. - Вонючая, смердячая сволочь! - Мне показалось, что зубы у бабушки лязгнули. - Твоя мать тебе ничего не покупает! Я таскаю все на больных ногах! Бабушка достает из лежавшего у двери пакета запасные колготки. На всякий случай обещает меня четвертовать. Я переодеваюсь. Смотрю на себя в зеркало. В ванной такая жара, что я стал красный, как индеец. Сходство дополняют полотенцена голове и пена на носу. Заглядевшись на индейца, оступаюсь на шатком стуле и лечу в ванну. ПШ-ШШ! БАХ! В это время дедушка смотрел футбол. Чу! Его тугое ухо уловило странный звук со стороны ванной. "Рефлектор надо выносить!" - решил он и побежал. Бежал он быстро и впопыхах схватил рефлектор за горячее место. Пришлось отпустить. Рефлектор описал дугу и упал бабушке на колени... Подумав, что, услышав всплеск, дедушка бросился меня спасать и неудачно отыгрался на бабушке, я хотел было все объяснить, но в ванной уже бушевала стихия: - Гицель проклятый, татарин ненавистный! - кричала бабушка, воинственно потрясая рефлектором и хлопая ладонью другой руки по дымящейся юбке. - Будь ты проклят небом, Богом, землей, птицами, рыбами, людьми, морями, воздухом! - Это было любимое бабушкино проклятье. - Чтоб на твою голову одни несчастья сыпались! Чтоб ты, кроме возмездия, ничего не видел! Далее комбинация из нескольких слов, в значении которых я разобрался, когда познакомился с пятиклассником Димой Чугуновым. - Вылезай, сволочь! Снова комбинация - это уже в мой адрес. - Будь ты проклят... Любимое проклятие. - Чтоб ты жизнь свою в тюрьме кончил... Комбинация. - Чтоб ты заживо в больнице сгнил! Чтоб у тебя отсохли печень, почки, мозг, сердце! Чтоб тебя сожрал стафилококк золотистый... Комбинация. - Раздевайся! Неслыханная комбинация. И снова, и снова, и снова... УТРО - А все равно красная ягода лучше черной! - раздался истошный крик, и я проснулся. Крик был так ужасен, что я подскочил на кровати и долго озирался в страхе по сторонам, пока наконец не понял, что кричал я сам во сне. Поняв это, я успокоился, оделся и пошел на кухню. - Чего так рано встал? - спросила бабушка. - Проснулся. - Чтобы ты больше никогда уже не проснулся! - Бабушка была явно не в духе. - Мой руки, садись жрать. Я хорошо вымыл руки, дважды намылив их, и стал вытирать об махровое полотенце с зайчиками. В ванную заглянула бабушка. - Мой руки снова! Этим полотенцем вытирался вчера этот вонючий старик, а у него грибок на ноге! Я перемыл руки и окончательно убедился, что бабушка сегодня не в духе. Причиной тому был "вонючий старик", что в переводе с бабушкиного языка обозначало моего дедушку. Дедушка сидел в кухне на табуретке и сосредоточенно ковырял вилкой винегрет из рыночных овощей. Прогневил он бабушку тем, что рассыпал лист мать-и-мачехи. Неделю назад бабушка заварила такой с душицей в фарфоровом чайнике, потом поставила этот чайник на видное место и по сей день не могла найти. В кухне было множество баночек, банок и коробок, и любое видное место пропадало с глаз, стоило отнять руку от поставленного на него предмета. Нашелся чайник на холодильнике в окружении трех пачек чая, коробки с нитками, старого будильника и двух кульков чернослива как раз в тот момент, когда я сел наконец рядом с дедушкой за стол. Бабушка принялась вычищать из своего чайника оставшуюся в нем вместо целебного отвара заплесневелую массу и сетовать, что мы загадили ее больной мозг. Я нетерпеливо спросил, когда же она даст мне завтракать, и горько пожалел об этом. - Вонючая, смердячая, проклятущая, ненавистная сволочь! - заорала бабушка. - Будешь жрать, когда дадут! Холуев нет! Я вжался в табурет и посмотрел на дедушку - он выронил вилку и поперхнулся винегретом. - Кончились холуи...- добавила бабушка и вдруг выронила чайник. От чайника медленно отвалилась ручка. Он тихо и жалобно звякнул, словно прощаясь с жизнью, и распался на несколько частей. Красная крышечка, как будто угадывая, что сейчас произойдет, предусмотрительно укатилась под холодильник и, вероятно, удобно там устроившись, удовлетворенно дзинькнула. Я позавидовал крышке, назвав ее про себя пронырой, и со страхом поднял глаза на бабушку... Она плакала. Не глядя на осколки, бабушка тихо вышла из кухни и легла на кровать. Дедушка пошел ее утешать, я - не без опасений - последовал его примеру. - Нин, ты чего? - ласковым голосом спросил дедушка. - Правда, баба, что у тебя чайников мало? Мы тебе новый купим, еще лучше, - успокаивал бабушку я. - Оставьте меня. Дайте мне умереть спокойно. - Нина, ну что ты вообще?.. - сказал дедушка и помянул бабушкину мать. - Из-за чайника... Разве можно так? - Оставь меня, Сенечка... Оставь, я же теб не трогаю... У меня жизнь разбита, причем тут чайник... Иди. Возьми сегодняшнюю газетку. Саша, пойди, положи себе кашки... Ну ничего! - Бабушкин голос начал вдруг набирать силу. - Ничего! - Тут он совсем окреп, и я попятился. - Вас судьба разобьет так же, как и этот чайник. Вы еще поплачете! Я пролепетал, что не мы с дедушкой разбили чайник, и оглянулся в поисках поддержки. Но дедушка вовремя смылся за газеткой. - Молчать! - взревела бабушка. - Вы загадили мой мозг, больной мозг, несчастный мозг! Я из-за вас ничего не помню, ничего не могу найти, у меня все валится из рук! Нельзя гадить человеку в мозг день и ночь! Прокричав такие слова, бабушка встала с кровати и двинулась на кухню. Я не рискнул идти за ней и хотел остаться в комнате, но властный окрик и обещание сделать из меня двоих, если я сейчас же не подойду, заставили меня повиноваться. По дороге на кухню я размышлял, что было бы неплохо, если бы из меня сделали двоих. Один из меня мог бы тогда отдыхать от бабушки, а потом они бы с тем, другим, менялись. Но, к сожалению, невозможное невыполнимо, и из несбыточных грез я снова перенесся в реальность. Когда я вернулся к месту трагической гибели чайника, бабушка уже собрала на совок осколки и высыпала их в мусопропровод. Потом она вымыла руки и стала натирать в тарелку рыночные яблоки, которые я должен был есть по утрам. Тут только вернулс дедушка с газеткой. Я посмотрел на него, как на дезертира. Бабушка лихо натирала яблоки, щеки ее зарумянились, как на катке, дедушка посмотрел на нее и залюбовался. - Видишь, как бабка-то старается. Не для кого-нибудь, дл тебя, дурака, - сказал он и снова залюбовался бабушкой. - Ну чего уставился? - смутилась бабушка, точно гимназистка на первом свидании. - Так, ничего...- вздохнул дедушка и перевел взгляд на заляпанное окно, по которому в поисках съестного елозила большая муха. - На. - Бабушка поставила передо мной тарелку тертых яблок. Они выглядели аппетитной светло-зеленой кашицей, когда выходили из-под терки, но тут же коричневели и становились довольно неприглядными. - Зачем мне каждый день есть эти яблоки? - спросил я. Дедушка оторвал взгляд от мухи и ответил: - Как же, дурачок? Это нужно. Шлаки вымывает. - Какие шлаки? - не понял я. - Разные. Ты спасибо должен говорить, что тебе это дают. - А зачем натирать? - Так ты же не жуешь ни черта! - воскликнула бабушка. - Заглатываешь кусками такими, что ничего не усваивается! Ах, Сенечка, о чем ты говоришь, это же такое неблагодарное дерьмо! Сколько сил уходит, и хоть бы не издевался так... Ой, прибей эту муху, она мне на нервы действует! Дедушка свернул в трубку принесенную газету и точно шлепнул муху. Та упала на подоконник и подняла лапку кверху в назидание, что так случится со всяким, кто будет действовать на нервы бабушке. - Эх, Нина, а "Спартак"-то вчера проиграл, - сказал вдруг дедушка, глядя в газету, которой только что прибил муху. - А мне чихать и на твой "Спартак", и на то, что он проиграл! Хоть бы они все сдохли и ты вместе с ними. - Бабушкин взгляд упал на стол, где осталось немного просыпанной мать-и-мачехи, и настроение ее снова ухудшилось. - Жрите! - Она поставила на стол гречневую кашу и котлеты паровые на сушках. Паровые, потому что жареное - это яд и есть его могут только коблы, которых не расшибешь об дорогу, а на сушках, потому что в хлебе дрожжи и они вредны для поджелудочной. Дедушка уткнулся в свою тарелку, бормоча что-то про "Спартак", а я с тоской посмотрел на наскучившие мне котлеты и на зеленый "Панзинорм", который я должен был принимать по утрам. - "Панзинорм" выпил? "Панзинорм" мне порядком надоел и со словами: "Да, выпил", я попытался затолкнуть его под стоявший на столе кулек с мукой, не заметив, что бабушка у меня за спиной. - Сво-олочь... Старик больной ездит достает, чтоб ты тянул как-то, а ты переводишь! Хоть бы уважение имел! Разве порядочные люди делают так? Тебе что, не жалко больного старика? "Больной старик" глубокомысленно сказал: "Да", - и снова углубился в свою котлету. - А ты дакай, дакай! Одну сволочь вырастили, теперь другую тянем на горбу. - Под первой сволочью бабушка подразумевала мою маму. - Ты всю жизнь только "дакал" и уходил таскаться. Сенечка, давай то сделаем, давай это. "Да... Потом..." Потом - на все просьбы одно слово! Глядя в тарелку, дедушка сосредоточенно жевал котлету. - Ничего... Горький говорил: удар судьбы приходит нежданно. Будет тебе расплата. Предательство безнаказанно не проходит! Самый тяжкий грех - предательство... Капусту принеси мне сегодня, щи сварю. В "Дары природы" иди, в "Комсомольце" не покупай. Там капуста свиней кормить, а мне ребенку щи варить, не только тебе, борову. Принесешь? - Да. - Знаю я твое "да"... Я доел кашу, сказал бабушке "спасибо" и вышел из-за стола. - Хоть бы спасибо сказал! - послышалось вслед. Прежде, чем начать следующий рассказ, мне хотелось бы сделать кое-какие пояснения. Уверен, найдутся люди, которые скажут: "Не может бабушка так кричать и ругаться! Такого не бывает! Может быть, она и ругалась, но не так сильно и часто". Поверьте, даже если это выглядит неправдоподобно, бабушка ругалась именно так, как я написал. Пусть ее ругательства покажутся чрезмерными, пусть лишними, но я слышал их такими, слышал каждый день и почти каждый час. В повести я мог бы, конечно, вдвое сократить их, но сам не узнал бы тогда на страницах свою жизнь, как не узнал бы житель пустыни привычные взгляду барханы, исчезни вдруг из них половина песка. Я и так убираю из бабушкиных выражений все, что не принято печатать. Мама моего приятеля запретила нам общаться, когда я сказал, как назвала меня бабушка за пролитый на стол пакет кефира, а пятиклассник Дима Чугунов долго объяснял мне, почему бабушкины комбинации нельз говорить при взрослых. Диму я, кстати, научил многим бабушкиным выражениям, и больше всего нравилось ему короткое "тыц-пиздыц", употреблявшееся как ответ на любую просьбу, в которой следовало отказать. Надеюсь, теперь вы верите, что в бабушкиной речи я ничего не преувеличил, и понимаете, что количество ругательств не связано с отсутствием у меня чувства меры, а вызвано желанием как можно точнее показать свою жизнь. Если так, следующий рассказ называется..."
Бантик: Галь, проходи. я тут библиотекарем сегодня. на раздаче. итак. следующий рассказ называется.. "ЦЕМЕНТ Рядом с нашим домом была огромная стройка автодорожного института - МАДИ, и мы с приятелем очень любили туда ходить. Он ходил "лазат", так специфически выговаривал он это слово, а я искал там разные детали, из которых можно было бы что-нибудь изобрести. "Лазали" мы туда часто. В МАДИ нас никто не видел, и можно было делать все, что захочется. Там было множество интересных вещей, и все они принадлежали нам. В МАДИ мен не могла найти бабушка, и, наверное, поэтому она запрещала мне туда ходить. Но как не ходить туда, где можно делать все, что захочется, и где тебя не могут найти? В МАДИ я мог бы чувствовать себ совершенно свободно, если бы не одно обстоятельство. Шесть раз в день должен был принимать гомеопатию, и, когда я был на улице, бабушка выносила мне ее в коробочке. Если при этом кто-то угощал меня конфетой, бабушка брала ее и, отправляя себе в карман, со вздохом говорила: - Ему нельзя, у него, эх, другие конфеты. - И всыпала мне в рот порцию гомеопатических шариков. Как-то, решив всыпать мне в очередной раз "Кониум", бабушка вышла во двор и не увидела меня. - Саша! - крикнула она. - Саша!! Ни звука в ответ. - Саша!!! - заорала она и двинулась в обход дома, надеясь меня найти. Найти меня было невозможно. Я был с приятелем в МАДИ и, сидя на крыше одного из трехэтажных цехов, размышлял, куда бы приспособить найденный на чердаке коленчатый вал. Услышав зов бабушки с гомеопатией, я страшно перепугался и в ужасе заметался по крыше, не зная, куда деваться. Не выпить гомеопатию было все равно, что самовольно отлучиться с поста. Мой страх передался приятелю. Он съежился и, с опаской глядя вниз, прошептал: - А она сюда не влезет? Со страху я принял его слова всерьез и решил, что, пока бабушка действительно не влезла к нам, надо скорее бежать ей навстречу. Мой путь-полет во двор занял минут пять. Все это время бабушка ходила вокруг дома, держа в руке коробочку с гомеопатией, и кричала: - Где ты, скотина? Будь она в деревне, очевидцы могли бы подумать, что у нее убежала коза, но в городе... Наконец я влетел во двор. Бабушки нигде не было видно, но по отдаленным крикам я догадался, что она с другой стороны дома. Запыхавшийся приятель подбежал ко мне и, еле переводя дух, спросил: - А "лазат" еще пойдем? Я сплюнул и, как человек, знающий, что происходит и чем такие вещи кончаются, веско сказал: - Отлазились. - Отлазались...- как бы вдумываясь в смысл этого страшного слова, тихо повторил приятель, и тут из-за угла вышла бабушка. - Где ты шлялся? Иди сюда. Пей гомеопатию. Приятель тут же испарился. Бабушка подошла ко мне... А я потный! Потеть мне не разрешалось. Это было еще более тяжким преступлением, чем опоздать на прием гомеопатии! Провинности хуже не было! Бабушка объясняла, что, потея, человек теряет сопротивляемость организма, а стафилококк, почуя это, размножается и вызывает гайморит. Я помнил, что сгнить от гайморита не успею, потому что, если буду потный, бабушка убьет меня раньше, чем проснется стафилококк. Но, как я ни сдерживался, на бегу все равно вспотел, и спасти меня теперь ничто не могло. - Пошли домой! - сказала бабушка, когда я выпил гомеопатию. В лифте она посмотрела на меня внимательно, изменилась в лице и сняла с моей головы красную шапочку. Волосы были мокрыми. Она опустила руку мне за шиворот и поняла, что я потный. - Вспотел... Ну сейчас я тебе, тварь, сделаю "козью морду". Мы вошли в квартиру. - Снимай все, ну скорей. Рубаху снимай. Весь потный, сволочь, весь... О-ой! - протянула она, беря рубашку. - Вся мокрая! Вся насквозь! Где ты был? Отвечай! - Мы с Борей в МАДИ ходили, - пролепетал я. - В МАДИ! Ах ты мразь!Я тебе сколько говорила, чтоб ноги твоей там не было?! Этого Борьку об дорогу не расшибешь, он пусть хоть селится там, а ты, тварь гнилая, ты что там делал? Опять гайки подбирал? Чтоб тебе все эти гайки в зад напихали! Ну ничего... "Ну ничего", как всегда, не предвещало ничего хорошего. - Слушай меня внимательно. Если ты еще раз пойдешь в МАДИ, я пошлю туда дедушку, а он уважаемый человек - твой дедушка. Он пойдет, даст сторожу десять рублей и скажет: "Увидите здесь мальчика, высохшего такого, в красной шапочке и в сером пальто... убейте его. Вырвите ему руки, ноги, а в зад напихайте гаек". Твоего дедушку уважают, и сторож сделает это. Сделает, понятно?! Я все понял. На следующий день, отправляя меня гулять, бабушка приколола английскими булавками к изнанке моей рубашки два носовых платка. Один на грудь, другой на спину. - Если вспотеешь опять, рубашка сухая останется, а платки я раз - и выну, - объяснила она. - Выну и удавлю ими, если вспотеешь. Понял? - Понял. - И еще. Помнишь, что я тебе про МАДИ сказала? Пойдешь туда опять с этим Борькой, пеняй на себя. Если позовет, откажись. Прояви характер, скажи твердо: "Мне бабушка запретила!" Слабохарактерные кончают жизнь в тюрьме, запомни это и ему передай. Запомнил? - Запомнил. - Ну иди. Не расшибаемый об дорогу Борька ждал меня около подъезда. - Пошли, - сказал он. - Куда? - В МАДИ. - Пошли. - Боря, вы куда! - послышался вдруг голос выглянувшей на балкон бабушки. - В беседку! - ответил Борька. - Боренька, не веди его в МАДИ, ладно! У мен есть справка от врача, что я психически больна. Я могу убить, и мне за это ничего не будет. Ты, если в МАДИ пойдете, имей это в виду, хорошо? - Ага...- ответил Борька. - Слушай, у нее правда такая справка есть? - спросил он, когда бабушка ушла с балкона. - Не знаю. - Может, не пойдем? - Да пошли! Как она узнает?! - завелся я, уверенный, что не вспотею и не выдам себя бабушке. - Мы ненадолго. Полазим немного - и сразу назад. Перед огромными железными воротами, на ржавчине которых белой масляной краской были намалеваны четыре заветные буквы - "МАДИ", я замер. "Он уважаемый человек, твой дедушка... Он пойдет..." - зазвучал у меня в ушах голос бабушки. - Знаешь, давай лучше в детский сад, - предложил я Борьке. Детский сад примыкал к МАДИ вплотную, отделялся от него забором с дыркой и по интересу был дл нас на втором месте. Вечером, когда там никого не было, мы считали его своим. Мы могли играть там во что угодно, могли сидеть в маленьких деревянных домиках и забираться на их остроконечные крыши, могли жечь костер и печь в нем принесенную из дома картошку, не боясь, что какой-нибудь прохожий разорит костер и отберет у нас спички. И спички, и картошка были припрятаны в одном из домиков с прошлого раза, и чем заняться в детском саду в тот вечер, решилось само собой. Нашу идиллию прервало появление "больших мальчишек". Так мы называли ребят из циркового училища, которые были лет на пять нас старше и тоже, как и мы, считали детский сад своим. К сожалению, они были отчасти правы. Они могли нас прогнать, мы их нет. Им, например, ничего не стоило расшибить об дорогу Борьку. А мы только могли, отойдя на приличное расстояние, крикнуть им так, чтобы они не услышали что-нибудь обидное. Борька обзывал их козлами, а я проклинал их небом, Богом и землей. А потом мы удирали и думали: "Как мы их, а! Знай наших!" Так вот, когда в детском саду появились "большие мальчишки", я вспомнил, что вчера очень неплохо проклял одного из них с балкона и поэтому лучше всего будет "сделать ноги". Мальчишки приближались со стороны калитки, поэтому "делать ноги" можно было только в МАДИ. Я уже говорил, что забор был с дыркой, вот мы ею и воспользовались. Я еще подумал: "Сторож, может, и не поймает, а эти точно руки вырвут, а вместо гаек используют картошку. Главное - только не вспотеть!" И вот мальчишки далеко. Мы на стройке МАДИ. Борька убежал вперед, а я заметил на земле сломанную гитару и поднял ее. Мне пришло в голову, что, если влезть на забор, можно здорово подоводить лифтерш из чужого двора. Стараясь не делать слишком быстрых движений, я влез, потрясая гитарой, закричал лифтершам: "Ай-йя-я!" - потом скорчил рожу, швырнул гитару им под ноги и, отметив про себя, что не вспотел, спрыгнул с забора обратно... Земля расступилась подо мной обволакивающим ноги холодом и вязкой массой сошлась у пояса. Я понял, что куда-то ввалился. Это оказалась яма, наполненная раствором цемента. Еще оказалось, что сижу я в ней уже не по пояс, а по грудь и выбраться не могу. Первой мыслью было поплыть, но тут я вспомнил, что не умею. Второй - позвать на помощь. Борька был уже далеко, но даже если бы он был дома, то все равно услышал бы мои жуткие вопли. Он подбежал ко мне и с интересом, перемешанным с ужасом, долго разглядывал мою голову, словно из земли торчащие плечи и судорожно плюхающие по цементу руки. - Ты чего это, того, да, совсем? - спросил он наконец. - Совсем, - прохрипел я, отчаянно глотая воздух. Я тонул, и дышать было все труднее. - А что делать? Может, тебя, того, вытащить? - подал наконец Борька дельное предложение, но тут же провалился сам по колено. - Ну вот, видишь, что из-за тебя получилось? - вздохнул он. - Теперь дома заругают... Он выбрался. Попробовал отряхнуть брюки - бесполезно. - Видал, как испачкался? - сказал он, продолжа отряхиваться, но заметил, что цемент подступает мне к шее, и задумался. - Знаешь, я тебя, пожалуй, вытащу, - решил он наконец и пошел за палкой. Он тащил меня, как в кино партизаны тащат друг друга из болот. Мертвой хваткой вцепилс я в протянутую Борькой доску, и через пару минут мы уже медленно брели к дому. Когда мы перевалились через забор в детский сад (так были потрясены, что даже дыркой не воспользовались!), то наткнулись прямо на тех самых мальчишек. Они доедали нашу картошку и оживленно обсуждали, чья бы она могла быть. Завидя нас, они, конечно, покатились со смеху, но мне было все равно. Впереди мен ждала бабушка. Вот и наш двор. Цемент, который облепил меня, весил килограммов десять, поэтому походка у меня была, как у космонавта на какой-нибудь планете, например, на Юпитере. На Борьке цемента было поменьше, он был космонавтом на Сатурне. Лифтерши, сидевшие у подъезда, пришли от нашего вида в восторг. - Ой! - кричали они. - Вот вывалялись-то, свиньи! - А кто это, разобрать не могу? - Это вон савельевский идиот, а это Нечаев из двадцать первой. Почему я идиот, я знал уже тогда. У меня в мозгу сидел золотистый стафилококк. Он ел мой мозг и гадил туда. Знали это и лифтерши. От бабушки. Вот, например, ищет она меня, найти, конечно, не может. Спрашивает у лифтерши: - Вы моего идиота не видели? - Ну, почему идиота?.. На вид он довольно смышленый. - Это только на вид! Ему стафилококк давно уже весь мозг выел. - А что это такое, извините? - Микроб такой страшный. - Бедный мальчик! А это лечится? - У нормальных людей да. А ему нельзя ни антибиотиков, ни сульфаниламидов. - Но за последнее врем он вроде вырос... - Вырос-то вырос, но, когда я его в ванной раздеваю, мне делается дурно - одни кости. - И еще ко всему и идиот? - Полный! - с уверенностью восклицает бабушка, и чувство гордости за внука переполняет ее: второго такого нет ни у кого. Так вот, когда савельевский идиот добрался наконец до дома и дрожащей рукой позвонил в дверь, оказалось, что бабушка куда-то ушла. Ключей у меня, конечно, не было - идиотам их доверять нельзя, поэтому пришлось пойти к Борьке. Его мама помогла мне раздеться. Минут пять мы стаскивали пальто и столько же брюки. Ботинки, когда я снимал их, протяжно чавкнули. Варежки на резинках грузно болтались из рукавов - в них тоже был цемент. В цементе были даже подколотые бабушкой носовые платки. Я влез в ванну, отмылся. Дали мне Борину рубашку, Борины колготки. Боря был раза в полтора мен крупнее, а колготки были ему велики. В общем, завязал я их под мышками и пошел с Борей играть. Сидим играем. Лопаем бананы. Звонок в дверь. Его мама пошла открывать. - Лика, эта сволочь у вас? Я похолодел и съежился внутри колготок. - Лика, где он? Мне сказали, он пошел к вам. - Нина Антоновна, не волнуйтесь. Все отмоем. Я дала ему Борины колготки, они сидят играют. - Дайте его сюда. - Нина, ты его ко мне не подпускай, я его убью! - послышался голос дедушки. - Иди отсюда, гицель, иди! Бабушка нашла меня, намотала колготки на руку и потащила домой. - Ну, детка, пойдем со мной. Сейчас мы с тобой пойдем в МАДИ. Ты же любишь ходить в МАДИ? Вот мы туда пойдем. К сторожу. Хочешь к сторожу? Сейчас... Знаешь, какой там сторож? Дедушка уже был у него. А сейчас я тебя к нему отведу. Он тебя утопит, гада, в этом цементе. Ой, скотина, все пальто изгваздал, душу бы тебе так изгваздали! Все ботинки! А брюки! Я тебе говорила, чтоб ноги твоей там не было? Говорила? Опять с этим коблом пошел? Все изгваздал... Чтоб у тебя этот цемент лилс из ушей и из носа! Чтоб тебе им глаза навеки залепило! Знай, жизнь свою кончишь в тюрьме. У тебя же уголовные наклонности. Костер разжечь, на стройку залезть... И к этому ты тварь слабохарактерная. Учиться не хочешь, хочешь только вкусно жрать, гулять и смотреть телевизор. Так я тебе погуляю! Месяц из дому не выйдешь! Все хочешь доказать: "Я такой, как все, я такой, как все". А ты не такой! Если выполз на улицу, должен пройтись спокойно, сесть, почитать... Ну, ты у меня вступишь в пионеры! Я пойду в школу к директору и скажу, как ты надо мной издеваешься. - Нина, ты его только ко мне не подпускай, я его убью! - снова подал голос дедушка. - И убей! Такой твари незачем жить, только другим жизнь отравлять будет. Жаль, он совсем в этом цементе не утонул, отмучились бы все. - Только ко мне не подпускай! "Да, - подумал я, - в ближайшее время в МАДИ лучше не ходить"."
Бантик: Евгений Гришковец. ОдноврЕмЕнно --------------------------------------------------------------- © Copyright Евгений Гришковец --------------------------------------------------------------- МОНОДРАМА ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: Р а с с к а з ч и к - молодой человек тридцати-сорока лет. Рассказчик стоит вне "ринга", потом подходит к нему и после небольшой паузы шагает внутрь. И еще через небольшую паузу обращается к зрителям. Р а с с к а з ч и к. Совсем недавно я узнал... Точнее... Не знаю, как сказать... Я узнал такую вещь, которая меня не то чтобы огорчила или разочаровала... Или удивила... Не знаю. И вот тут надо обязательно объяснять, потому что может показаться, что то, о чем я буду говорить, это для меня очень важно. А так покажется потому, что я с этого начал, а вы же про меня ничего не знаете, и то, с чего я начал, будет первым, что вы про меня узнаете, и поэтому может показаться, что это для меня очень важно. А я мог бы на самом деле говорить о многом... Многом другом... Просто то, с чего я начну, я узнал совсем недавно... Тут вот какое дело, ...я себе представлял, что... ну, это устроено одним образом, а оказалось, что оно устроено совершенно иначе. Точнее, не представлял, ...у меня не было об этом никакого представления, ...у меня было, скорее, ощущение... Хотя нет... У меня было больше, чем ощущение, но меньше, чем представление... О том, о чем я сейчас скажу. Короче... Недавно я узнал, что машинисты и, вот эти, локомотивы, ну, то есть тепловозы, электровозы, ну вот эти, ...на железной дороге... Но, главное - машинисты... на своих локомотивах..., не едут из,...допустим из,... Омска до Москвы, или из Челябинска до Хабаровска, или, я не знаю,... из Питера до Берлина, а на какой-нибудь не очень далекой станции..., ну, в смысле, выехали из Омска, доехали до ближайшей узловой станции, там у них состав отцепляют, разворачивают, подцепляют другой, и обратно в Омск. И так они все время, из Омска отъедут... и обратно в Омск. И так все время... И это ладно еще Омск или Хабаровск, а то вообще... какая-нибудь узловая станция с невнятным названием..., и они с этой узловой станции до другой узловой станции и обратно. И... вот так... туда - обратно, туда - обратно......... И не то чтобы я об этом думал, про машинистов и эти локомотивы. Это же странно - думать про локомотивы. Я никогда не мечтал быть машинистом, не представлял себе, что буду прощаться с женой перед долгим рейсом и говорить: "Дорогая, не волнуйся! Через неделю вернусь, не переживай, что со мной может случиться!" А она бы мне отвечала: "Осторожней, дорогой, я слышала в новостях, что на Урале такой снег, такие заносы, поосторожнее, не гони..." Нет, я так не думал и так не мечтал. Просто, ну я же ездил на поезде... На поезде! То есть садился на поезд, ехал в Москву или из Москвы... То есть все мы ехали... Ехал... Ел, спал, смотрел в окно, читал чего-то, беседовал... беседовали, скучали, выходили на станциях, курили... ну, то есть я-то не курю, ...но тоже выходил со всеми, как бы покурить, просто так говорят - выйти покурить...... Ну, то есть ехал поезд. Поезд! Не машинисты, паровоз, вагоны и я, а что-то целое, ну, то есть поезд. Целый поезд. А ведет его, ...конечно, машинист. Вот так вот - долго, скучно, но... Вот так... Едем. А тут я узнаю, что он-то едет до ближайшей узловой станции и обратно. И это мне как-то... я не знаю... ну... не понравилось. Просто я узнал об устройстве мира что-то такое, что мне не понравилось. Потому что, когда узнаешь, как что-то устроено... Не то чтобы это перестает нравиться, но от прежнего отношения к тому, об устройстве чего ты узнал,... ничего не остается... Может быть, тебе это и раньше не нравилось, просто начинает не нравиться по-другому. Понимаете... по-другому. Просто все имеет свое устройство... И мне чаще всего совсем не хочется знать, как что-то устроено. Просто узнается об этом само собой. Или кто-нибудь крикнет: "Посмотри, посмотри... Скорей посмотри!" И ты посмотришь..., увидишь..., то, чего не надо было видеть. А еще, хуже того,... поймешь, как это устроено. Вот тут я прошу внимания. То, что я сейчас сделаю, никого не должно обидеть или оскорбить. Потому что я никого не хочу ни обидеть, ни оскорбить. Просто мне нужно объяснить... Но не просто объяснить, а чтобы еще стало понятно! Для этого мне нужно раздеться. Но раздеться не донага,... но а так раздеться... Раздеться не для того, чтобы, ну, чтобы... ну..., ну, понятно..., а чтобы про устройство рассказать... Я останусь в белье. Белье... Мое белье никого не оскорбит, ...у меня вполне приличное белье. В общем, одну секундочку... Я сейчас. Быстро раздевается, остается в трусах. Достает учебное пособие, изображающее внутреннее устройство человека. На нем человек изображен в разрезе, все внутренние органы выделены разными цветами. Хорошо видны кровеносные сосуды, почки, желудок, кишки и пр. Рассказчик устанавливает пособие на стул. Некоторое время смотрит на него. Потом показывает пальцем на нарисованные легкие, а потом показывает, где легкие у него. Вот у меня такие вот легкие, я ими дышу. Они состоят из таких вот пузырьков, я через горло вдыхаю воздух, пузырьки раздуваются, когда выдыхаю -сдуваются, происходит реакция окисления от кислорода - это нужно, чтоб я жил. Вот это у меня желудок, вот здесь. (Показывает на схеме, потом на себе.) Вот это вот печень, вот это кишечник, вот тут у меня в животе очень много длинных таких кишок. Вот это кровеносные сосуды, вот так вот я ем, ...еда по пищеводу попадает в желудок, потом дальше, дальше... Печень и почки тут что-то делают, ...потом кишечник, ну, ...и пища потом выходит, ...ну, ...понятно. Вот, в смысле, так вот все и происходит... во мне... Небольшая пауза. И вот как к этому относиться ко всему? Ведь я же понимаю, что во мне всего этого (показывает на схему) полным-полно, и что? Я же помню, как в школе увижу такую схему в кабинете биологии, или, того хуже, какие-нибудь заспиртованные органы, или лягушку с разрезанным животом, так у меня сразу руки слабеют, сразу становлюсь такой вялый, сразу начинаю гнуться во все стороны, потому что - ужасно это все, потому что кошка или собачка - красивая целая, ...а по отдельности, то есть по частям - ужасная. Ну а что с этим делать! Так оно устроено. Я отлично помню, как начал понимать, что я тоже имею устройство. Помню, как почувствовал, что мне надо дышать, что у меня грудь вот так вот движется...постоянно, что носом или ртом я втягиваю в себя воздух и что не могу этого не делать, и мне это не понравилось, ...потому что - приходится. И то, что приходится моргать, - это ужасно. Потому что не могу не моргать. Оно само моргается. Это плохо. Или вот, например, ты ложишься на правый бок, ну, спать или, просто, прилег. Лег на правый бок, и в носу правую ноздрю заложило, а потом повернулся на левый бок - правую ноздрю отпустило, а левую заложило. Значит, во мне что-то там перетекает, что-то там во мне происходит, какие-то сообщающиеся сосуды. И я это никак не контролирую, я не могу этим управлять. Или вот сидишь за столом, что-нибудь выпил или съел, и в животе как заурчит, и кто-нибудь на тебя так посмотрит, дескать, ну как так можно... Но ведь это же не я урчу, я же не хочу этого, это вот это. (Показывает на нарисованные внутренности.) Или икнешь, не дай Бог, ...и кто-нибудь так головой помотает, дескать..., а мне и самому стыдно, но я же не могу вот этим там у себя внутри управлять... В смысле, не я икал, не Я. Это оно икнуло (показывает на внутренности), но для всех-то это я икнул... А я что могу сделать... Только извиниться. Не буду же объяснять, что я не хотел этого делать, а что это там внутри само собой..., что мои кишки и мой желудок - это не Я. А где Я? Ведь я же понимаю, ...теперь уже понимаю, что мои руки это тоже не я. Вот, например, я хочу что-то нарисовать, и не что-то, а конкретно, срисовать какую-то картинку. И я вижу, как там нарисованы несложные линии. И вот какая-то линия идет, потом загибается и заканчивается, а мне нужно просто ее точно так же провести... Вот у меня в руке карандаш. Я вижу эту линию. Мне нужно просто в точности так же нарисовать. Я же ее вижу! И не могу. Значит, мои руки - это не я. Или ноги... Вот я запомнил какой-то танец, помню последовательность движений и сами движения помню. Причем я их, можно сказать, вижу у себя в голове...А мои ноги не могут их повторить. Или по отдельности могут, а подряд - не могут. (Делает несколько нелепых танцевальных движений ногами.) Значит, мои ноги - тоже не Я, а просто мои. И мой мозг - это не Я. Потому что... Вот, например, я смотрю кино, вижу там знакомую актрису, ...ну, не знакомую, в смысле мою знакомую, ...а просто, я недавно видел ее в каком-то другом фильме и говорю: "Я эту актрису совсем недавно видел в одном фильме, ...такой фильм хороший, как же этот фильм называется? Черт..., как же он называется..., совсем недавно видел..." И все, ...кино уже не смотришь, а пытаешься вспомнить, где же эта актриса играла, и весь вечер пытаешься вспомнить, и еще половину следующего дня. А когда тебе совсем не надо, оно само вспомнится. И ты просто плюнешь, в смысле, тьфу ты, черт, какая ерунда! А это значит, что ты же не забыл название этого фильма. Просто ты его не нашел в своем мозгу. Копался, копался и не мог найти. А потом раз, случайно наткнулся.... Или ты кому-то говоришь, ...хочешь сказать что-то важное, а тебя кто-то сбил и ты: "Ой, я тебе хотел одну вещь сказать, что-то..., щас, щас... Сбили! Черт! Сбили. Очень важно... И как только хотел тебе сказать..., вот черт, вылетело... Ладно. Вспомню - позвоню". А никуда не вылетело, просто в мозг куда-то залетело, ...туда, в глубь мозга. И ты листаешь, листаешь свой мозг... Потому что мозг тоже не Я, а только - мой мозг. А где Я? Где Я? Вот... Я?...... Хотя в зеркале себя узнаю... В разном виде узнаю... Расчесываю волосы на голове, смотрюсь в зеркало, брею себя бритвой, ...подбираю галстук к рубашке, понимаю, что мне идет, а что не идет, потому что у меня волосы определенного цвета и глаза... А бывает же, вот так утром побреешься, умоешься, оденешься - заглянешь в зеркало - останешься довольным... В смысле, прическа и одежда - все удачно. Пойдешь на вечеринку на какую-нибудь или к кому-нибудь на свадьбу, а там кто-нибудь заснимет все на видео, а еще потом при случае будешь смотреть эту запись и удивляться... Боже, кто это такой? Кто это? Что он делает? Он - это, в смысле, я. Просто Он не такой, как в зеркале, не такой, какого знаю, к какому привык, ...а такой, ужасный... Боже, какая ужасная прическа, одежда дурацкая, а жесты, ...какие-то мелкие, пошлые... И выражение лица, и гримаса, которую Он все время повторяет... А смеется... А кто-нибудь еще скажет, из тех, кто с тобой вместе смотрит эту запись: "О, смотри-ка, смотри-ка, ты хорошо получился! А вот я... Ну надо же, какой идиот! А ты классно вышел..." А голос, которым Он, в смысле я ...говорит, - это же вообще кошмар, этого же не может быть. Я же слышу, как я говорю, ну, слышу же... А тут какой-то гнусавый, картавый... И, как бы просто так, скажешь: "Что-то звук как-то записался странно, да? Как-то голос звучит плохо". А тебе отвечают: "Да нет, твой голос... нормальный, как всегда... Это мой..." А голос-то ужасный. Незнакомый голос. Незнакомый... И этого не исправить. С этим вообще ничего не поделаешь. Ничего не поделаешь. То есть, конечно, можно чего-то поправить. Но ведь я же не буду этого делать, я же себя знаю, свой характер. Вот еще характер мой... То есть мои руки, ноги, мозг..., еще характер... <...>
Галина : Ну ты оторвалась!
Бантик: только начинаю!
Галина : Бантик пишет: только начинаю!
Инка: м-да-а-а.... хотела музычку одну вам раздолбайскую скинуть. но скорость закачки .... небыстрая. так шта наверное - пока! заходите ещё.
Галина : Инка пишет: но скорость закачки .... небыстрая. так шта наверное - пока! Может в следующий раз получится? Ты тоже захади, не забывай, а то опять пропадешь на 100лет.
Ирина: Галина пишет: А ты думала они их в реверансе пропускают?! Это как в Петрове и Васечкине,джентельменов навалом это стульев не хватает. Я не думала я надеялась. Во дожила до стольки лет и все в сказки верю. Галь сегодня звонила насчет Пешкина. Заказывать билеты можно через неделю. Уточнила, 2/02 Димыч точно будет. Билет будет стоить на 1 ряд 2000р nolty пишет: один. второй. третий. гости множатся! здрасьте всем! хоть кивните молча. Никто тебе не кивнет. И я уже с этим смирилась. Я уж думала мы и правда с Галькой тут одни остались. nolty пишет: Чё пришёл? В смысле - добро пожаловать Какая ты добрая и вежливая. Himmel пишет: Здрасти nolty И это все??? nolty пишет: ну во-о-от! как брызнули. раз - и нет никого. ну и ладно. Нол они хоть чего читают то всей толпой? Я имею ввиду какие темки? Бантик пишет: переделаю болталку в читалку. "Павел САНАЕВ ПОХОРОНИТЕ МЕНЯ ЗА ПЛИНТУСОМ Я это завтра читану. У меня на этой неделе не осталось никаких моих дамских сил!!! Бантик пишет: Евгений Гришковец. ОдноврЕмЕнно Нол, почему именно эти два произведения??? Бантик пишет: только начинаю! Инка пишет: м-да-а-а.... хотела музычку одну вам раздолбайскую скинуть. но скорость закачки .... небыстрая. так шта наверное - пока! заходите ещё. Нол а может это тебя в гостях столько было и ты сама себя считала????? Галина пишет: Ты тоже захади, не забывай, а то опять пропадешь на 100лет. Да уж, а то скучно тут вдвоём.
Галина : Ирина пишет: Во дожила до стольки лет и все в сказки верю. Жаль, что дети не верят. Ирина пишет: Галь сегодня звонила насчет Пешкина. Заказывать билеты можно через неделю. Уточнила, 2/02 Димыч точно будет. Билет будет стоить на 1 ряд 2000р А где он, кстати, будет идти? Ирина пишет: Я уж думала мы и правда с Галькой тут одни остались. Даже Настя уже перестала писать, зайдет почитает и все. Вика пропала. Ирина пишет: И это все??? Ну так просили кивнуть, а теперь большего захотели? !
Вика: Привет. Что-то все утихли.. Ау! )) Как вы? Где вы? )) ЛП смотрели сегодня? Кто вам больше понравился? Меня в этот раз очень порадовали Миллер с Дробязко. Яркий,красивый,техничный номер. Галина пишет: И на льду и вообще А как же ДЮша и Владимир?:-)) Галина пишет: Вика пропала Временно настигли жизненные трудности. Одно на другое навалилось... Сейчас более менее разрешается
Вика: Смотрел кто сегодня по России "Уравнение со всеми известными"? Опер Дим Димыч в исполнении Юшкевича просто обаяшка!!:)) почти как Марьяныч в "Кавалерах".Но...другой. Я кажис "пропала" :))))
полная версия страницы